Он создал сверхчеловека: спартанские методы воспитания
remove_red_eye 732 access_time thumb_up 3
Когда Луи Дидье было 34 года, он был вполне финансово обеспечен, так что когда он предложил бедному горняку, едва сводившему концы с концами, взять на попечение его белокурую младшую дочь, чтобы дать ей лучшую жизнь, отец был только рад. Тогда Жанин было всего шесть лет – пожалуй, слишком поздно, чтобы как-то основательно повлиять на ее личность. Поэтому Луи решил, что эта светловолосая красавица станет его женой и родит ему дочь – с такими же золотыми волосами – которую он сможет превратить в сверхчеловека.
Сейчас Мод работает психотерапевтом
Жанин родила девочку, когда ей исполнилось 22 года. Луи тогда выкупил дом на севере Франции подальше от людей, чтобы полностью посвятить себя своему проекту – вырастить сверхчеловека, богиню, девушку, которая бы была на порядок лучше и способнее, чем все окружающие.
Мод провела свое детство в холоде, без нормальной еды, без человеческого тепла и нормального общения
Мод родилась 23 ноября 1957 году. И буквально с самого рождения ребенок стал главной целью жизни Луи. «Мой отец не разрешал мне ничего делать. Когда я была очень маленькой, мне еще иногда позволяли поиграть в саду, но только после того, как я закончу учебу с моей мамой. Позже, когда мне исполнилось пять лет, у меня и вовсе не было свободного времени. «Фокусируйся на своих обязанностях», – говорил мне отец.»
Луи старался с самого младенчества выявить в своей дочери все те черты и способности, которые, по его мнению, остальные люди игнорировали, лишая себя тем самым возможности стать богами. Мод росла в постоянном страхе, что у нее получается соответствовать высоким требованиям и ожиданиям отца. «Мне казалось, что я слишком слабая, слишком неуклюжая, слишком глупая. И я так его боялась. Он был грозен и непреклонен, его стальные глаза видели меня изнутри, у меня ноги подкашивались, когда мне надо было к нему подойти,» – вспоминает Мод.
От мамы Мод не ждала защиты или помощи. Выросшая всю жизнь с Луи, она называла его не иначе как «Господин Дидье.» Жанин одновременно обожала и ненавидела своего мужа, но никогда с ним не спорила и не пыталась противостоять.
Луи был уверен, что человеческий мозг способен на многое, намного больше, чем люди себе думают. Но для того, чтобы проявить эти способности, человек должен полностью отказаться от «этого грязного мира,» который их окружает. Именно поэтому Луи запрещал Мод покидать дом, и даже взял с нее клятву, что она не сделает этого даже после его смерти. И в то же время он обещал дочери, что с ее способностями она сможет стать кем-угодно, если захочет, даже президентом Франции. Она сможет стать великой и навсегда изменить историю.
Во время Второй мировой войны Луи помогал копать тоннели, чтобы помочь евреям бежать из Франции в Бельгию. Это наложило на него особый отпечаток. «Тебе уже почти семь лет, так что пришло уже время, – как-то сказал Луи своей дочери. – Когда ты прибываешь в концлагерь, у тебя все отбирают. Богатый ты или бедный, красивый или уродливый, они все равно одевают тебя в пижаму, бреют твои волосы. Так что единственные, кто мог сохранить свой разум в таких условиях, были музыканты. Поэтому ты выучишь все виды музыки. Лучше всего сфокусироваться на вальсах и симфонической музыке. Не знаю, какой инструмент будет в моде потом, так что будешь изучать несколько одновременно. Мы добавим уроки музыки к твоему сегодняшнему расписанию, будешь тренироваться после занятий.»
Дом, в котором жила в детстве Мод. «Зимой дом едва отапливался, а моя комната не отапливалась вовсе
Луи мало разговаривал с дочерью, предпочитая отдавать приказы или читать лекции. Девочке не разрешалось подавать голос без спроса – «Говори только, если ты можешь сказать что-то умное!» – кричал тогда он. Девочка не понимала, что такое «что-то умное,» поэтому все больше молчала. Мама не обращалась напрямую к Мод, говоря о той всегда в третьем лице.
Вскоре девочке стало казаться, что она понимает разговоры животных, а когда она освоила музыку на фортепиано – ей стало казаться, что она понимает разговор между партиями игры для левой и правой руки. Если словами с ней никто не говорил, то играть музыку и слушать щебет птиц ей никто не мог запретить.
Когда отец заметил, что девочка боится мышей и крыс, он намеренно запер ее, босую, в одной пижаме, в полной темноте в подвале, приказав ей не шевелиться и не произносить ни звука. «Медитируй о смерти, открой свой разум,» – говорил он ей, хотя она совершенно не понимала смысла этих слов. Луи сказал маленькой Мод, что если она произнесет хоть звук, то мыши немедленно заползут к ней в рот и сожрут ее изнутри. Он заверил ее, что видел своими глазами, как такое произошло с некоторыми людьми во время войны.
Паспорт отца Мод. Во время Второй мировой войны он присоединился к Сопротивлению и помогал копать тоннель, чтобы помочь евреям бежать в Бельгию.
На следующее утро девочку забрала из подвала мать, и отвела прямиком на занятия – никаких дополнительных часов для сна, «иначе что же это будет за тест?» – удивился отец. Свой тест Луи продолжал проводить раз за разом в течение нескольких месяцев. «Я начала молиться, чтобы побыстрей умереть от таких пыток, – вспоминает Мод. – Тогда я подумала, что «медитировать о смерти,» видимо, именно это и означает.»
Луи приучал Мод спать как можно меньше, потому что «сон отнимает ценное время.» Он учил ее воспринимать еду исключительно как необходимость, поэтому ее пища никогда не отличалась особыми вкусовыми качествами: никаких фруктов, йогуртов, не говоря уже о сладостях или шоколаде. Она даже никогда не пробовала хлеба. Раз в две недели мама Мод пекла хлеб, но ее порцию показательно откладывали на край стола, так что девочка могла ее видеть, но никогда не пробовала.
Зато отец приучал Мод к алкоголю с семилетнего возраста, искренне веря, что навык выпивать сделает девочку более приспособленной к невзгодам жизни. Жесткая кровать, никакого обогрева помещения даже зимой, когда окна замерзали изнутри, никакой обуви или теплой одежды, никакой теплой воды, никаких стульев со спинкой, чтобы не дай бог можно было бы облокотиться и расслабиться. Зато вместо всего этого – уроки обращения с оружием на случай дуэли.
Со временем девочка стала проявлять маленькие маленькие вольности – но так, чтобы отец не узнал. Она использовала два квадратика туалетной бумаги вместо дозволенного одного, ночью убегала через окно в ванной пройтись по саду. Каждый такой маленький поступок давал ощущение Мод, что жизнь может быть другой. Однако настоящие изменения случились, когда ей было уже 16 лет – тогда у нее появился новый учитель музыки. Он быстро сообразил, что происходит, и нашел нужные слова, чтобы убедить Луи заниматься музыкой не дома, а в студии самого учителя, и потом даже убедил его позволить Мод работать в музыкальном магазине.
Там Мод встретила Ричарда. Отец разрешил ей выйти за него замуж, когда ей исполнится 18 лет, но обязал ее развестись с парнем через полгода, чтобы присматривать за отцом. Мод не вернулась. «Прошло уже более 40 лет, как я покинула тот дом, – говорит Мод. – Очень долго я никому не могла рассказать о своем детстве, даже своему мужу или друзьям. Даже терапевтам. Я была так рада убежать от этого ужаса, что даже мыслями не хотела туда возвращаться.»
Будучи уже вне дома, Мод пришлось буквально заново учиться: как разговаривать с незнакомыми людьми, как есть в ресторане с друзьями, как реагировать, как вести диалог, как выбирать одежду, как ориентироваться в городе. Более того, у Мод оказались жуткие проблемы со здоровьем – ее печень была сильно повреждена от чрезмерного употребления алкоголя, а зубы ее буквально крошились – до 18 лет она ни разу не была у дантиста.
Книга Мод Жюльен «Единственная девочка в мире»
Луи Дидье умер в возрасте 79 лет, и до того момента Мод так никому и не рассказала о случившемся. И только после похорон она смогла наконец-то выговориться. Более того, пройдя самостоятельно сквозь все тернии этой терапии, Мод решила получить соответствующее образование, и теперь она сама работает терапевтом, помогая другим людям справиться детскими душевными травмами. Мод написала книгу по своим воспоминаниям. Она также отослала один экземпляр этой книги с запиской своей матери. «Напрямую мать ничего мне не сказала. Но я слышала, что она очень испугалась, что я опубликовала все это, и что она расстроилась, узнав, что я все неправильно поняла».
